Чистый огонь - Страница 108

108

С этого дня они больше не голодали. Эрвин умел добывать еду буквально из ничего, почти не тратя драгоценного времени на ее поиски. Он заботился о леди Аринтии, но без малейшего подобострастия, к которому она привыкла у себя в поместье. Он относился к ней не как к знатной архонтке, правительнице рода, а просто как к более слабому существу, попавшему под его опеку.

Как ни странно, ей понравилось такое обращение – ей было приятно чувствовать себя обыкновенной женщиной, о которой заботятся. У себя в поместье она привыкла сама отвечать за все, этого требовало ее положение, но с этим странным парнем можно было позволить себе роскошь довериться чужой опеке. Он не был архонтом, в нем текла чуждая ей человеческая кровь, и ее мысли невольно обращались с него на лорда Дантоса Дану.

Скоро истекал год с тех пор, как лорд Дантос уехал по ее поручению. Почти год его не было рядом с ней. Леди Аринтия знала о его чувствах к ней, ей хватало на это проницательности, но она не ценила подобные чувства, считая их постыдной слабостью для знатного архонта. Сама она старалась подавлять приязнь, невольно возникавшую в ней в ответ на чувства Дантоса, и предпочитала использовать его слабость для своей выгоды.

Но теперь, бредя по лесу вслед за этим человеком, с обрывками собственного платья на ступнях и растрепанными волосами, подвязанными голубой тряпицей от того же платья, она вспоминала не роскошь и угодливость, которые окружали ее в поместье. Она вспоминала лорда Дантоса.

Она жалела, что отправила его искать преемника Гримальдуса. Если бы она не сделала этого, Дантос давно вернулся бы и снова был бы рядом с ней. Тогда Халу не посмели бы охотиться на нее, и она не попала бы в это ужасное положение. Но дело было даже не в Халу. Она глядела на человека, напоминавшего ей о бескорыстной преданности Дантоса, и думала, что теперь не была бы так холодна и расчетлива с лордом Дантосом. Только бы он вернулся, пусть без преемника – ей не нужен этот преемник, ей хотелось иметь такого могущественного мага только в угоду родовой гордости. Только бы он вернулся…

***

Через несколько дней лес поредел и сменился плоской каменистой равниной. Солнце высушило землю, и попадавшиеся в лесу ручейки с каждым днем оказывались все мельче. Здесь, на равнине, воды не было совсем. Эрвин и леди Аринтия вторые сутки шли вдоль берега, не встретив ни единой лужицы, а рядом поблескивал целый океан воды, которую нельзя было пить. В жидкой, побуревшей от зноя траве водилось множество ядовитых змей и пауков, едва заметных на рассеченной трещинами почве. Эрвин обшаривал взглядом каждую пядь земли, прежде чем поставить туда ногу, леди Аринтия ступала за ним след в след.

Жара стояла такая, что даже леди Аринтия с трудом переносила ее, но вокруг не имелось ни малейшего укрытия, в тени которого можно было бы пересидеть полуденное время, и она покорно брела за своим провожатым, едва шевеля ногами, тряпицы на которых давно превратились из голубых в грязно-бурые. Наконец она остановилась и попыталась облизать пересохшие губы.

Эрвин почувствовал, что она отстала. Он тоже остановился и вопросительно взглянул на нее.

– Сейчас, – кивнула она. – Только отдышусь. Там, впереди, должен быть лес, но до него еще далеко, не меньше двух дней пути. С него начинаются земли Халу. – Она устало оглядела однообразно-синее небо с белым палящим солнцем посередине, отыскивая хоть малейшее облачко. – Хоть бы дождь пошел, что ли.

– Дождь? – Эрвин тоже взглянул на безоблачное небо. Как же он не вспомнил, что может менять погоду! Конечно, он не мог изменить климат местности или сезон года, но вызвать один-единственный дождь, тем более так близко от океанской воды, ему было вполне по силам. – Сейчас будет дождь.

Он повернулся лицом к океану, поднял над головой широко разведенные руки – и в небо полетело заклинание вызова дождя. Эрвин говорил его громко, чтобы слышал весь мир, – чтобы колдовство совершилось, нужно было ощутить себя вровень с миром, стать большим, как это небо и этот океан.

Это чувство пришло к нему легко, словно всегда было рядом с ним. Он был повелителем ветра и туч, он врастал ногами в землю и держал на руках небо. Он твердо знал, что стихии не посмеют не откликнуться на его призыв.

Несколько мгновений спустя с океана явился ветер, поднял сухую мелкую пыль, рванул поникшую траву, возмущая бессильную тишь накаленной солнцем равнины. Вслед за ветром из-за океана поднялась грозовая туча, черная и лохматая, какие редко встречаются в природе, и понеслась на берег. Леди Аринтия отвернулась от ветра, мешавшего дышать, рвавшего с нее платье, и завороженно уставилась на своего спутника, который в мгновение ока из невзрачного парнишки превратился в могущественного мага.

Туча с ураганной скоростью летела прямо на Эрвина. Когда она приблизилась, он сделал ладонями плавный жест, и из нее водопадом хлынул ливень. Эрвин и леди Аринтия подставили ливню лица, ловя губами капли, вода хлестала на них с неба, смывая пыль и пот. В считанные секунды они промокли до нитки. Дождь свирепствовал на равнине, превращая потрескавшуюся глиняную корку в мокрую грязь.

Эрвин сделал руками резкий крестообразный взмах – и в туче проскочила молния. Вслед за ней раздался оглушительный сухой треск, словно полотно мироздания рвалось на части. Без этого можно было обойтись, но его захватило собственное могущество, ему вдруг захотелось испытать свою власть над стихиями. Он сжал руку в кулак, ударил ею вниз – и молния грянула в землю, оставив в воздухе щекочущий ноздри запах.

108